Пароход - Татьяна Никитина, Сергей Никитин

Не тает ночь, и не проходит,

А на Оке, а над Окой

Кричит случайный пароходик —

Надрывный, жалостный такой.

Надрывный, жалостный такой.

Никак тоски не переборет,

Кричит в мерцающую тьму.

До слёз, до боли в переборках

Черно под звёздами ему.

Он знает, как они огромны

И как беспомощно мелки

Все пароходы, все паромы,

И пристани, и маяки.

Кричит!.. А в нём сидят студентки,

Старуха дремлет у дверей,

Храпят цыгане, чьи-то детки

Домой торопятся скорей.

И как планета многолюден,

Он прекращает ерунду

И тихо шлёпает в Голутвин,

Глотая вздохи на ходу.

Не тает ночь и не проходит,

А на Оке, а над Окой

Кричит случайный пароходик —

Надрывный, жалостный такой.

La nuit ne fond pas et ne passe pas,

Et sur l'Oka, et au-dessus de l'Oka

Crie un bateau à vapeur au hasard -

Hautain, pitoyable.

Hautain, pitoyable.

Aucun désir ne surmontera

Hurlant dans les ténèbres scintillantes.

Aux larmes, à la douleur dans les cloisons

Noir sous les étoiles pour lui.

Il sait à quel point ils sont grands

Et combien impuissant petit

Tous les navires, tous les ferries,

Et les marinas et les phares.

Crier ! .. Et les étudiants sont assis dedans,

La vieille somnole à la porte,

Les gitans ronflent, les enfants de quelqu'un

Vite à la maison.

Et comme la planète est surpeuplée,

Il arrête les bêtises

Et tape tranquillement dans Golutvin,

Avaler des soupirs sur le pouce.

La nuit ne fond pas et ne passe pas,

Et sur l'Oka, et au-dessus de l'Oka

Crie un bateau à vapeur au hasard -

Hautain, pitoyable.